Авадхут

Шрила Бхакти Бимал Авадхут Махарадж

Край — это где кончается одно и начинается другое. Иногда же слово «край» означает целый мир.

Водомерка скользит по гладкой поверхности воды, соприкасаясь с ней лишь тоненькими ножками. И хоть тело ее всецело пребывает в воздухе — она все же лишена способности двигаться по земле. Подобно водомерке, душа пребывает на границе между миром чистого сознания и материей.

Веды описывают душу как татастха-шакти. Ее положение уникально. Будучи крохотной частицей мира высшего сознания, она, тем не менее, находится в плену у материальных чувств, заключенных в оболочку тела, подобно тому как бабочка скрывается под оболочкой куколки. Душа связана тесными веревками кармы, где каждый узелок — это последствие плохих или хороших действий. И все-таки чудо души состоит в том, что она всегда интуитивно чувствует, что является частью мира сознания. Это проявляется в ее мечтах и грезах и не дает ей покоя, какой бы сытой жизнью она ни жила. Время от времени собственная природа заставляет ее идти против мира инстинктов. Это чувство сильнее обостряется, когда мы попадем в какие-то особые места.

Шрила Шридхар Махарадж однажды сказал, что, ступая по поверхности казалось бы безмятежного вулкана, мы можем почувствовать великую силу, таящуюся у него внутри. И хотя извержения не происходит, что-то подсказывает нам, что спящий гигант в любой момент, пробудившись, может явить нам свою исполинскую мощь.

Так и Гималаи: вроде внешне кажутся нам безмолвными безжизненными вершинами, но древним они представлялись как врата в другие миры, местом встречи богов и людей. Искатели истины уходили туда, чтобы стать мудрецами. А став мудрецами, порой возвращались в мир, чтобы поделиться своими переживаниями.

Мы не один год мечтали совершить свое восхождение, но одного любопытства и праздного желания недостаточно, чтобы приблизиться к миру богов. Необходимо, чтобы людишки-муравьишки получили визу и позволение соприкоснуться с миром сверх-сознания.

Так шел год за годом и мечты, казалось, переносились с сезона на сезон, но вдруг мне вспомнилась замечательная история, поведанная Шрилой Шридхаром Махараджем о том, как «Бхагаватам» низошел в этот мир. Как только мы стали медитировать на саму историю, двери Гималаев как будто бы, подобно сказочному лифту, неслышно открылись перед нами и тихий шум мотора нашего микро-автобуса, подобно пчелиному гулу, аккомпанировал набору высоты. Чем круче в горы, тем усерднее работал мотор, набирая обороты. Мы же, затив дыхание, с ужасом в глазах понимали, что вовсе не летим на самолете, а едем по узкой кромке гималайской дороги, находясь на волоске между жизнью и смертью. Ведь каждый поворот таил не только прекрасный вид незыблемых гор, но и крутую пропасть, к краю которой нас прижимали встречные автобусы, сигналы которых были подобны вызову боевых слонов. А наш водитель напоминал скорее всадника, который ловко уворачивался и парировал подобно каскадеру в безумном индийском кино.

Поток Сарасваты

Шрила Шридхар Махардж рассказывал, что когда-то Гималаи не были такими высокими и что река Сарасвати текла через всю Индию, а на ее берегах селились сарасвата-брахманы, которые передавали Веду из уст в уста. Так они жили, чтобы поддерживать мир трансцендентным звуком. Но прошло время и Сарасвати исчезла, уйдя под землю, и лишь в Аллахабаде она вливается в течение Ганги, выходя из-под земли.

Поток Сарасваты незримо продолжает поддерживать наш шаткий мир и иногда он проливается через таких личностей, как Шрила Гурудев и Шрила Шридхар Махарадж, а иногда остается незримым для наших грубых и несовершенных чувств.

Шрила Бхакти Бимал Авадхут Махарадж
(статья написана по случаю установки
пушпа-самадхи Шрилы Гурудева на Говардхане)

Фото: Нимай  Чандра Прабху

Открытие пушпа-самадхи Шрилы Гурудева

«Храм любви и нежности» — такое прекрасное название носит пушпа-самадхи Шрилы Гурудева, установленное на Говардхане. Оно удивительно подходит к тому образу Гурудева, что запечатлелся в нашей памяти. К тому, как в своей жизни он относился ко всем окружающим. Вспоминая его деяния, я ехал во Вриндаван на фестиваль установки его мурти. Я вспоминал, как, впервые приехав в Индию, отправился во Вриндаван. Я искал Шри Чайтанья Сарасват Матх и рикша привозил меня к разным Гаудия Матхам. Я стучался в ворота и произносил имя Говинды Махараджа. В ответ получал лишь индийское кивание головой, которое по-русски значит «да», а по-индийски — «нет». В конце концов, рикша привез меня к заброшенному участку земли на краю Вриндавана рядом с Ямуной, где была табличка «Шри Чайтанья Сарасват Матх». Я был удивлен, так как не увидел никакого храма.

Позже я попал в Навадвип и рассказал Шриле Гурудеву, что так и не нашел наш храм во Вриндаване. Шрила Гурудев улыбнулся, выслушав историю моих приключений: о том, как я умудрился забраться на холм Говардхан, познакомиться с одним из самых известных гуру-сахаджиев, а также о множестве других вероятных оскорблениях, которые я даже не ведал, что совершил.

Гурудев сказал: «Вриндаван — очень опасное место. Если мы хотим попасть туда, то должны принять прибежище квалифицированного преданного и оставаться под его защитой». Шрила Гурудев хотел, чтобы поклонение и служение во Вриндаване соответствовало стандартам и концепции Шрилы Гуру Махаража, и Господь ответил на его молитвы.

Через некоторое время Гурудеву предложили участок земли на Говардхане. Место находилось на самом краю Манаса-ганги, недалеко от Чакалешвара Шивы, а также храма Харидева. С точки зрения духовной географии лучше было не придумать. Все как говорил Сарасвати Тхакур: не слишком близко к Радха-кунде, чтобы не беспокоить Божественную Чету, но и не слишком далеко, чтобы, если потребуется, срочно явиться и совершить служение. Таково было вúдение Гурудева. Он всегда действовал в соответствии с указаниями Гуру-варги. Даже архитектура в его понимании должна была соответствовать идеям наших учителей. Поэтому, в отличие от других храмов, где активно использовали фрески и живопись, Шрила Гурудев украшал храмы прекрасными возвышенными шлоками, ведь идея санкиртаны — прославления Господа через Хари-катху — была главной целью его жизни.

Там, прямо на участке, во время закладки фундамента ашрама, он нашел Божество Гирираджа. Оно как будто бы ждало его сотни лет. Местные брахманы, которых Гурудев пригласил, чтобы подтвердить его духовное видение, очень обрадовались, увидев массивную говардхана-шилу, размером почти метр на метр. Они рассказали ему историю, которая дошла до них от прадедов. Где-то на месте нашего ашрама еще много сотен лет назад отшельники поклонялись Божеству Гирираджа. Но по прошествии времени поклонение прекратилось. «Наверное, это и есть тот самый Гирирадж, которому поклонялись здесь с давних времен», — сказали брахманы. Гурудев был очень доволен и дал ему имя «Ану Гирирадж» или «Гирирадж-младший». Он сделал это из уважения к холму Говардхан, зная, что один из принципов духовной жизни — скромность. «Лучше скромнее, но надежнее», — говорил Гурудев.

Так мы видели, что он обладает удивительной способностью исполнять волю Господа. Все его желания столь гармоничны! Стоит ему за что-нибудь взяться, как все приходит в гармонию — храмы возводятся, Божества являются, как будто сами собой.

Золотая чакра

Когда Гурудев был в России, ему понравились золотые купола православных храмов. Он часто смотрел на них, восхищался и говорил: «В Индии тоже есть известный золотой храм сикхов. Вот бы нам сделать золотой купол Гирираджу». Потом раздумал и сказал: «Целиком золотой купол будет слишком вызывающе. Среди местных жителей много разбойников — они будут причинять беспокойства преданным. Там где золото, там всегда беспокойство — такова природа века Кали. Но я все-таки хотел бы, чтобы на Говардхане была золотая чакра». Он высказывал мне свое желание несколько раз, но, в силу тех или иных обстоятельств, у нас не получалось его исполнить. И вот, когда храм был уже построен, а я уже получил санньясу и был в Индии, Гурудев напомнил мне о своем желании сделать золотую чакру. «Как должна выглядеть чакра?» — спросил я его. Гурудев отвечал: «Может выглядеть как чакра в Пури, но на ней необходима флейта. Ведь именно флейта — символ санкиртаны нашей Миссии и один из главных атрибутов Господа Кришны. Именно звуками Своей флейты Он дирижирует и управляет служением всех обитателей духовного мира. Подобно опытным воинам, которые знают сигналы военных труб, обитатели духовного мира, слыша призывы флейты рано утром, начинают совершать свое служение. Кто-то начинает готовить завтрак, другие выводят на пастбища коров, третьи планируют предстоящий день. Так звук флейты напоминает каждому о его вечных обязанностях».

С флейтой все понятно, но почему чакра должна быть золотой? Гурудев улыбался и говорил, что, когда мы совершаем служение, то Господь открывает нам истины о Себе в соответствии с тем, насколько мы предаемся: «Начнешь делать — узнаешь!» Я понял, что это не только милось Гуру — совершить такое служение, но и некий поиск духовной реальности. Ведь Кришна открывает нам Себя по мере необходимости и по Своей сладостной воле.

Так, получив еще ряд наставлений по поводу того, что и как делать, я отправился во Вриндаван. Через некоторое время, обследовав разные мастерские, я понял, что самые адекватные и разумные мастера — те, которые находятся неподалеку от нашего храма, прямо у ворот храма Шьямасундара. Но, чтобы понять это, потребовались неоднократные встречи с разными дельцами, — ведь во Вриндаване так любят деньги — в особенности, когда они в руках неопытных белых людей.

После проведения трансцендентного маркетинга было решено, что чакру мы закажем в одном из близлежащих мест. Сначала был изготовлен точный шаблон из фанеры, прикинули, какой должна быть флейта, ведь сама по себе чакра, в соответствии с размерами здания, должна быть не меньше метра высотой, а то и больше, и весить более 30 килограмм. Следующим этапом была отливка. Для отливки Божеств и колоколов используется материал, который называется ашта-дхату — сплав бронзы и меди с добавлением серебра, золота и других металлов. Чакра получилась знатная, но теперь нужно было ее позолотить. Не в каждой мастерской есть такая большая гальваническая ванна. К тому же Гурудев заранее предупредил: «Не верь ни одному ювелиру. Сколько бы грамм золота он не запросил, все равно нужно меньше». После разговора с разными мастерами, я понял, что все, что говорил Гурудев, было более чем правдой. Но меня выручил один вриндаванский ювелир, всегда сидящий в своей лавке. Его знают, наверное, все западные преданные. У него парализованы с детства ноги из-за полиомиелита. Он бойко торгует туласи и кавачами и всегда очень приветлив. Видя, как я ношусь с чакрой взад и вперед, как кура с яйцом, он спросил:

— В чем твоя проблема, Махарадж?

На что я ответил:

— С вами, браджабаси, невозможно иметь дело — только и знаете, что разводить нашего белого брата.

Он улыбнулся и сказал:

— Кришна тоже обмащик, но это не значит, что во Вриндаване все лжецы. К тому же торговля подразумевает торг. Скажи мне, что ты хочешь, и я дам тебе совет по дружбе.

Тогда я признался как на духу:

— Вот, Гурудев чакру попросил позолотить для Говардхана.

Он сказал:

— Дай эту работу мне, я не стану тебя обманывать, а просто возьму с тебя именно столько, сколько будет достаточно, чтобы золото держалось долго.

Но слой был не очень толстый. Я понял, что в жизни, в той или иной степени, кому-то нужно довериться. И очень часто, когда мы не желаем доверять друзьям и близким, мы по какой-то причине доверяем чужим людям, которые непременно нас обманывают.

Я посмотрел ему в глаза и спросил:

— Ты не очень сильно меня обманешь?

Мы оба засмеялись. После чего он повторил:

— Я возьму ровно столько, чтобы позолота держалась на чакре.

Я понял, что так и должен поступить. Потому что все остальные говорили: «Нам нужно столько-то золота, потом столько-то за работу…» В итоге я не прогадал. Через несколько дней ювелир позвонил и сказал: «Чакра готова». Все это время я был на Говардхане.

Говардхан — удивительное место. Обходя Манаса-гангу, я останавливался, чтобы поклониться бхаджан-кутиру Санатаны Госвами в месте, которое называется Чакалешвар. Это то самое известное место, где находится одно из пяти главных Божеств Господа Шивы — хранителя святой Дхамы. Эти храмы называются «Дхамешвар», «Бхутешвар», а здесь — «Чакалешвар». Именно в этом месте медитировал Санатана Госвами и после того, как его заели вриндаванские комары, плодившиеся в водах Манаса-ганги, он захотел покинуть это место. Но сам Господь Шива, Чакалешвар, явился ему во сне и сказал: «Прошу тебя, Санатана, оставайся на этом месте. Я обещаю, что здесь не будет ни одного комара». До сих пор в этом месте комары — большая редкость.

Кроме того, это место называется «чакра-тиртха». Местные брахманы поведали мне такую историю. Когда Индра стал лить невероятные потоки воды, Кришна поднял холм Говардхан и держал его семь дней, даруя прибежище жителям Вриндавана. Змей Ананта свернулся кольцами вокруг холма Говардхан, чтобы потоки воды не попадали под холм. А чакра, пройдя сквозь облака, испаряла воду над самим холмом. Так Кришна дал возможность чакре сыграть свою роль во вриндаванской лиле. Он был очень доволен служением чакры и сказал: «Ты можешь незримо пребывать здесь, во Вриндаване. Твое прибежище будет на берегах Манаса-ганги». А!.. так вот почему Шрила Гурудев хотел, чтобы чакра воссияла на берегу Манаса-ганги, так я нашел ответ на свой вопрос. Я еще раз почувствовал, что являюсь всего лишь слепым ребенком в играх маха-бхагавата-вайшнава.

Деяния Шрилы Гурудева на Говардхане

Есть множество историй о невероятных деяниях Шрилы Гурудева на Говардхане. Некоторые из таких деяний нам даже удалось запечатлеть. Однажды Сатья Сундар Прабху приехал на Говардхан вместе с Гурудевом. У него с собой была видеокамера. Он старался снимать Гурудева так, чтобы оставаться незамеченным. Ему хотелось получить естественные кадры повседневной жизни Гурудева, на которых он выглядел бы необеспокоенным присутствием камер. Таким образом Сатья Сундар установил трансцендентную слежку. Ждать не пришлось долго. Как-то раз утром Гурудев вышел со своей веранды и прогуливался по территории ашрама. Он был один, а преданные разошлись кто куда. Сатья же поджидал его с камерой на крыше. Гурудев был в прекрасном расположении духа, он цитировал какие-то шлоки, от которых ликовал еще больше, и тут, в какой-то момент, на него как будто бы нашло особое настроение мальчика-пастушка. Он стал крутить тростью вокруг себя, подобно тому, как пастушки играют с палками, а потом стал прыгать и сражаться с кустами, как будто отражал выпады неведомого противника. Все это происходило считанные мгновения, через некоторое время Гурудев вышел из своего божественного транса и, вероятно, подумал: «Что со мной происходит? Я же прыгаю как двенадцатилетний ребенок». Оглянувшись по сторонам, он был рад, что его никто не заметил, и степенно пошел дальше. Сатья был рад столь ценным кадрам. Когда-нибудь мы их опубликуем.

Так Гурудев жил на Говардхане и время от времени являл свои удивительные деяния. Он написал особое арати для Говардхана, а также часто цитировал слова песни Бхактивинода Тхакура: «Окруженный благоприятными деревьями, малати и мадхави, в кундже я буду совершать свой бхаджан, прославляя Божественную Чету — Радху и Кришну». Гурудев рассказывал, что к Сарасвати Тхакуру однажды пришел один преданный, который сказал: «Вы слишком много времени уделяете проповеди. Не пора ли заняться уединенным бхаджаном?» Сарасвати Тхакур посмотрел исподлобья и ответил: «Уединенный бхаджан? Разве возможен в жизни проповедника уединенный бхаджан?»

Я не могу представить, чтобы у Гурудева был уединенный бхаджан. Его жизнь была подобна открытому дневнику, проходила у всех на глазах. Никогда в жизни я не встречал человека, который столь долго выдерживал бы присутствие столь большого количества людей. У Гурудева было только два перерыва: с двух до трех днем и с девяти вечера до трех утра, когда он оставался наедине с самим собой и в это время, как правило, спал. Все остальное время он был, как минимум, окружен пятью-шестью преданными и, зачастую, в его обществе могло находиться от 20 до 70 человек одновременно. Когда же ему совсем надоедала болтовня и междусобойчики преданных, он просто включал телевизор — либо «В мире животных», либо новости — и делал звук погромче. При этом он всегда проявлял нечеловеческое терпение и смирение. Смирению, терпению и уважению он учил всегда личным примером. Так проходили его дни, но на Говардхане он всегда чувствовал себя особенно. Он мечтал, что когда-нибудь сможет именно здесь заниматься уединенным бхаджаном.

Я помню, что ему также понравились русские колокола — и мы привезли большой колокол, даже два, — в Навадвип, а затем на Говардхан. Колокол действительно оказался очень хорошим и звонким. И звуки Гирираджа-арати раздавались на всю округу.

Фестиваль

Я вспоминал все эти события по пути на фестиваль ухода Шрилы Гурудева, они снова проходили перед моим взором. Оказавшись у ворот нашего храма, я увидел, что Шрила Ачарья Махарадж уже ждал нас с группой из 350 преданных, из которых не больше 20 % были преданные с Запада, а остальные — местные индийцы и бенгальцы, приехавшие с Махараджем с парикрамой. Преданные были очень счатливы. Из «ветеранов» присутствовали Махананда Прабху, Бхакти Лалита Диди, Ума Диди и Шрипад Парват Махарадж. Был также Шрила Ашрам Махарадж, группа венесуэльцев и мексиканцев, а также небольшая группа русских: человек восемь.

Самадхи возвышалось рядом с храмом и было построено в стиле самадхи Рупы Госвами. Мистическим образом оно было возведено между четырьмя деревьями, о которых мечтал Шрила Гурудев[1]. Самадхи оказалось меньшим навадвипского и каким-то более личностным. Внешняя отделка не была завершена, но вид самадхи удовлетворил всех. Однако крайне удивительным оказалось само мурти Шрилы Гурудева. В отличие от навадвипского, в этом мурти скульптору удалось уловить и передать некую изюминку — улыбку Гурудева, то, каким он нам запомнился. Мы все почувствоали, что Гурудев здесь, с нами. Началась церемония абхишеки — сначала Ачарья Махарадж, потом все Махараджи по очереди, а затем и все остальные преданные поливали мурти водой Манаса-ганги вместе с цветами. Гурудев улыбался, омываясь водой, дождем цветочных лепестков и любовью преданных. Он был безмерно счастлив. И мы были счастливы. Гурудев явил себя взорам преданных на Говардхане. Это была его мечта совершать бхаджан именно здесь.

Днем и вечером проходила хари-катха и мне также посчастливилось говорить о славе Гурудева в обществе преданных. Шрила Ачарья Махарадж переводил на бенгальский и я рассказал удивительную историю жизни Шрилы Гурудева и его ухода. А потом еще много говорил о молитве Рагхунатха Даса Госвами: «нама шрештхам манум…»[2] О том, что по милости Гуру мы обретаем Святое Имя, Говардхан, служение Рупе-Санатане, Радха-кунду… Затем я вспомнил историю о том, как Рагхунатх Дас Госвами пришел во Вриндаван, чтобы покончить жизнь самоубийством. В своей поэзии он говорил: «Радха-кунда и Говардхан не милы мне. Подобно тигру и питону, они пытаются поглотить меня». Но, обретя милость Рупы и Санатаны, он понял, что Махапрабху живет в их сердцах, и что Господь даровал ему особое место для поклонения на берегу Радха-кунды. Именно здесь бродили Рупа и Санатана, опьяненные любовью, где каждый камень и каждая песчинка пронизаны особой любовью к Кришне.

Я пытался как мог прославить Шрилу Гурудева и очень благодарен Шриле Ачарье Махараджу за его севу. Я напомнил, что милость Гуру безгранична — слова похвалы и наказание неотличны друг от друга, — и о том, что здесь Ачарья Махарадж исполнил сокровенное желание Гурудева.

Шрила Ачарья Махарадж был очень доволен и, конечно, не хотел слушать прославления себя, но я сказал, что это очень важно — то, что здесь мы пребываем как свидетели милости Гуру и вайшнавов. Ведь мы толком ничего не смогли сделать для этого фестиваля. Мы пришли сюда поклониться и принять прасад.

Фестиваль пролетел как вспышка молнии и мы уже возвращались обратно в Дели с Джай Кумаром Прабху. Затем мне предстояло возвращение в Южную Индию, где я прохожу лечение в аюрведической клинике. Я переживал ощущение легкости и чистоты. Его трудно с чем-то сравнить. Иногда, когда мы посещаем баню или ходим к парикмахеру, выходя, мы чувствуем легкость и свежесть, как будто что-то старое, заскорузлое отвалилось, а что-то новое, возвышенное и чистое являет себя. Подобное ощущение было в наших сердцах. И хоть мы толком и не спали в эти дни — переезды, парикрамы, киртаны, — но чувствовали себя очень легко и свежо.

Мне бы хотелось рассказать еще об очень многом, но я подумал, что сделаю это в других статьях, потому что все преданные ждут моего репортажа о проведенном фестивале и будут с радостью читать этот пост.

7 апреля 2012 года
Триссур, Керала, Южная Индия

[1] Чампака, бакула, кадамба, тамал / ропато нирамибо кунджа вишал — «Посадив вокруг своей хижины цветущие деревья чампаку, бакулу, кадамбу и тамал, я разобью возле своего жилища большой благоухающий сад» (Шрила Бхактивинод Тхакур «Шаранагати», песня «Годрума Дхаме бхаджана»).

[2] Шрила Рагхунатх Дас Госвами произносит в молитве: нама‑шрeштхам манум апи шачи‑путрам атра сварупам / рупам тасйаграджам уру‑пурим матхурим гоштхаватим // радха‑кундам гири‑варам ахо радхика‑мадхавашам / прапто йасйа пратхита‑крипайа шри гурум там нато ’сми — «Я в неоплатном долгу перед Шри Гурудевом. Почему? Он столько мне дал! Он дал мне Святое Имя Кришны — высочайшее из божественных Имен, наивысший звук, в котором воплощены высочайшие мысль, устремление, идеал, — все. А затем он дал мне мантру». В мантре содержится Имя. Без Имени мантра — ничто. Если заменить Имя Кришны другим именем, мантра даст противоположный результат. Имя Кришны — это все и вся. И в мантре Имя особым образом облечено в форму молитвы.

А затем он говорит: «Он дал мне служение великому Спасителю, сыну матери Шачи, Шри Чайтанье Махапрабху, который подобен золотой горе, указывающей путь к Кришна-лиле. Гурудев привел меня к лотосоподобным стопам Сварупы Дамодара — самого любимого личного помощника Махапрабху. Сварупа Дамодар — нисшествие Лалиты Дeви, любящей наперсницы Радхики. Потом он познакомил меня со Шри Рупой, которому Махапрабху поручил распространить любовь в преданности, расу наивысшего порядка».

Ваидхи-бхакти, поклонение Господу в духе благоговейного трепета и почтения — более низкого уровня. Но через Рупу Госвами распространилась рагануга‑бхакти, спонтанная любовь, глубочайшие духовные отношения. Махапрабху посчитал, что Шри Рупа сможет раскрыть рагануга-бхакти лучше всех.

Дас Госвами говорит: «Затем, по его милости, я обрел общество Шрилы Санатаны Госвами, который показывает, кто мы по отношению к рагануга‑бхакти. Он объясняет путь ваидхи‑бхакти и дает нам самбандха‑гьяну — знание о том, что есть что, правильное представление об окружающем». Затем он говорит: «Гурудeв дал мне Mатхура-мандалу, где проходят игры Радхи и Говинды, где лесу, холмам, каждой лиане, каждому кустику, каждой песчинке — всему — известна Радха‑Кришна-лила, и где, куда бы я ни бросил взгляд, все будет напоминать мне о Радхе и Говинде. Все это я получил от моего Гурудeва: Вриндаван, где обосновались пастухи со своими коровами. Я познакомился с ними, узнал их характер и их чувства любви к Кришне.

По милости Гурудева я познакомился с Радха‑кундой — излюбленным местом игр Радхи и Говинды — и с этим великим Говардханом. И, наконец, он дал мне надежду, что когда-нибудь я смогу служить Шри Шри Радхике и Mадхаве. Все это пришло благодаря моему Гурудeву, поэтому я в совершенном почтении склоняю голову к его лотосоподобным стопам».